Кентавры

Почему тротуар не стал «топталищем», бильярд — «шаротыком», а «вау» и «упс» все равно отомрут.

ЧИТАЮ ГАЗЕТЫ. «УЧАСТНИки саммита пришли к консенсусу» «В бутиках большой выбор одежды прет-а-порте»
«Имидж политика»  «Большой бизнес» киллеры, наркокурьеры Слушаю радио. «Вот что рассказал нашему корреспонденту автор нового римейка» «В США прошли праймериз, показавшие значительный дисбаланс в рейтинге кандидатов»

Диктор телевидения сообщает: «Первые транши были переведены в офшорные зоны» «Дилеры прогнозируют дальнейшее падение котировок этих акций.

Что за напасть? Откуда столько слов-«кентавров», которым приделаны «русские ноги»? Почему такое обилие иноязычных слов в наших средствах массовой информации? В последние два десятилетия поток иноязычных, главным образом английских, заимствований усилился, и один из известных наших русистов — Виталий Костомаров -назвал его даже не потоком, а потопом. Общественность обеспокоена обилием американизмов в нашей речи, и кое-кто считает, что это угрожает самобытности русского языка.

Попробуем разобраться в том, насколько «законны» многие новейшие заимствования, нельзя ли найти им соответствующие русские замены. Да и сам процесс иноязычного влияния на наш язык — насколько он естествен и необходим, не перешел ли он в последние годы разумных границ?

Поток или потоп?

Почти для каждого языка процесс заимствования слов из других языков вполне естествен и обычен. Тем не менее и к самому этому процессу, и в особенности к его «результатам» — иноязычным словам -носители языка часто относятся с изрядной долей подозрительности: зачем что-то брать у других, разве нельзя обойтись средствами родного языка?

Иноязычное слово нередко ассоциируется с чем-то идеологически или духовно чуждым, даже враждебным. Как это было, например, в середине ХХ века, когда в пылу борьбы с «низкопоклонством перед Западом» велено было писать и говорить вместо бульдозер — тракторный отвал, вместо грейдер — струг.

Игру футбольных команд стали называть не матчем, а встречей, радиопередачи об этих встречах надо было называть не репортажами, а рассказами, и т.д. Илья Эренбург в своих воспоминаниях «Люди, годы, жизнь» отметил, что даже сыр камамбер был в это время переименован в сыр закусочный.

Бывают в истории общества и другие времена — когда преобладает более терпимое отношение к внешним влияниям и, в частности, к заимствованию новых иноязычных слов. Таким временем можно считать конец ХХ — начало ХХІ века, когда возникли такие политические, экономические и культурные условия, которые определили предрасположенность российского общества к принятию новой и к широкому употреблению ранее существовавшей, но специальной иноязычной лексики.

У всех на слуху разнообразные экономические и финансовые термины типа бартер, брокер, ваучер, Дилер, дистрибьютор, инвестиция, маркетинг, монетаризм, фьючерсные кредиты и т.п. Многие из них заимствованы давно, но они были в ходу преимущественно среди специалистов. Однако по мере того, как явления, обозначаемые этими терминами, становились актуальными для всего общества, узкоспециальная терминология выходила за пределы профессиональной среды и начинала употребляться в прессе, в радио и телепередачах, в публичной речи политиков и бизнесменов.

Многочисленны термины, относящиеся к компьютерной технике, компьютер, дисплей, файл, интерфейс, принтер и многие другие. Иноязычные названия видов спорта, новых или по-новому именуемых, — виндсёрфинг, скейтборд, армрестлинг, кикбоксинг, фристайл — тоже вошли в нашу жизнь. Англицизмы пробивают бреши и в старых системах наименований. Так, добавочное время при игре в футбол или в хоккей все чаще именуется овертайм, повторная игра после ничьей — плей-офф и даже традиционное боец в кикбоксинге заменяется англицизмом файтер.

И в менее специализированных областях человеческой деятельности происходит активное заимствование новой и расширение сферы употребления ранее заимствованной иноязычной лексики. Широко используемые сейчас слова имидж, презентация, номинация, спонсор, видео, шоу. И их производные — видеоклип, видеотехника, видеокассета, видеосалон; шоу-бизнес, ток-шоу, шоумен, триллер, хит, Дискотека, Диск-жокей и множество других.

Так что же — надо оправдать употребление всех этих заимствований, признать их вполне «законными»?

«Кентавр» превращается

При ответе на этот вопрос необходим учет ряда обстоятельств, имеющих лингвистическую и социальную природу.

Семантическое и функциональное разграничение иноязычного и исконного слов, синонимичных или близких по смыслу — одна из причин укоренения заимствования в языке. Не протестуем же мы против употребления слов паника, комфорт, рентабельный, а ведь некогда они были синонимами слов страх,

Почти для каждого языка процесс заимствования слов из других языков вполне естествен! и обычен. Тем не менее и к самому этому процессу, и в особенности к его| «результатам» — иноязычным словам — носители языка часто относятся с изрядной долей подозрительности.

уют, доходный. По мере укрепления этих иноязычных слов в русском языке у них сформировались дополнительные — по сравнению с их русскими параллелями — смысловые компоненты. Паника — это не просто страх, а «крайний, неудержимый страх, сразу охватывающий человека или многих людей», комфорт — «условия жизни, пребывания, обстановка, обеспечивающие удобство, спокойствие и уют», рентабельный — «оправдывающий расходы, не убыточный, доходный» (определения даны по «Толковому словарю русского языка» С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой. М., 1997).

Сходное размежевание «чужого» и «своего» происходит и при освоении новых заимствований. Имидж в буквальном переводе с английского означает образ. Но в современном русском языке это слово имеет более сложный смысл: «представление (часто целенаправленно создаваемое) о чьем-нибудь внутреннем и внешнем облике, образе (имидж политика; имидж телевизионного ведущего)». Слово рейтинг (англ. rating, от глагола rate — оценивать; определять класс, категорию) первоначально было спортивным термином и обозначало положение спортсмена среди ему подобных, оцениваемое определенным количеством баллов, а затем стало употребляться переносно -в значении «степень популярности кого-либо (например, политика, общественного деятеля), устанавливаемая путем социологического опроса экспертов, голосования и т.п. и определяемая тем местом, которое занимает данное лицо среди ему подобных». Шоу (англ. show — представление, зрелище; спектакль) — в одном из значений это «яркое эстрадное представление», а в другом, переносном — «нечто показное, рассчитанное на шумный внешний эффект».

Другая причина укоренения иноязычного заимствования заключается в том, что «чужое» наименование нередко оказывается короче собственного, русского — как правило, описательного, состоящего из нескольких слов. Так, в русском языке укрепились заимствования снайпер — вместо меткий стрелок; сейф -вместо несгораемый шкаф; спринтер -вместо бегун на короткие Дистанции. Закрепляются и некоторые совсем недавние нововведения: саммит (англ. summit буквально — вершина, верх) вместо встреча в верхах; римейк (англ. remake — переделка) вместо новая версия ранее снятого фильма; киллер вместо профессиональный убийца и другие.

slova kentavry nastupayut 2

Язык представляет собой саморазвивающийся механизм, действие которого регулируется определенными закономерностями.  В частности, язык умеет самоочищаться, избавляться от функционально ненужного.

Как видим, иноязычное слово редко дублирует значение русского. В подавляющем большинстве случаев между ними имеется смысловое различие, на которое накладывается еще и различие функциональностилистическое. Иноязычный элемент часто является термином, а его русская параллель — обычным, общеупотребительным словом. Сравните такие пары: бартер — обмен, Дискриминация — ограничение, инвестиция — вложение, консенсус — согласие, монетарный — денежный, рента — доход, ремиссия — ослабление, стагнация — застой, трансформация — преобразование, транш — доля, часть и т.п.

Самоочищение от ненужного

Как же относиться к невиданной прежде активизации употребления иноязычных слов? Лингвисты уже неоднократно обращали внимание на то, что язык представляет собой саморазвивающийся механизм, действие которого регулируется определенными закономерностями. В частности, язык умеет самоочищаться, избавляться от функционально ненужного. Это происходит и с иноязычными словами. Во всяком случае, история русского языка свидетельствует именно о таком его свойстве. В словаре-справочнике «Редкие слова в произведениях авторов ХІХ века» (СПб., 1997) можно найти иноязычные слова — модерантизм (умеренность в политике), нивеллятор (тот, кто нивелирует, уравнивает что-либо), нотиция (официальное сообщение, уведомление), официалист (чиновник), суспиция (подозрение), фарсировать (достигать комического эффекта чисто внешними приемами), экскузация (отговорка), эллеферия (свобода).

Сейчас этих слов нет, они исчезли из употребления, хотя в свое время по поводу уместности некоторых из них, нужности их для русского языка шли жаркие споры.

Подобная судьба ждет и некоторые нынешние модные американизмы, чье заимствование не оправдано ни семантически, ни функционально. В качестве примера можно привести англоязычные междометия типа вау, упс или опс, которые распространились в последнее время, преимущественно в речи молодежи. Дело в том, что разного рода «коммуникативная мелочь» — союзы, частицы, предикативные наречия и в особенности междометия -составляет наиболее специфичную и консервативную часть каждого национального языка и с трудом пропускает в свой круг «чужаков». Так что все эти вау и упс едва ли займут место исконных ой!, Вот это Да! и других.

Иногда чуть ли не в приказном порядке предлагают заменять иноязычные слова русскими. Искать русские соответствия заимствований, конечно, необходимо, особенно в сферах публичного использования русского языка — в газете, на радио и телевидении, в выступлениях государственных и общественных деятелей. Подчас исконное слово лучше передает нужный смысл, чем иностранное. Очевидно, например, что слово эксклюзивный дублирует смысл русского прилагательного исключительный. Стало быть, надо вывести его из употребления как сорняк? Но не все так прямолинейно происходит в нашем языке. Например, нередко осмеивавшееся в прошлом слово водомёт — прекрасный синоним заимствованного фонтан. А чем весьма выразительное и прозрачное по своей структуре слово окоём хуже греческого по своим корням термина горизонт? Однако судьбе и русскому языку угодно было сохранить иноязычные слова, а не исконные. Тем не менее поиски русских соответствий иноязычным словам — насущная задача. Не надо только превращать эти поиски в обязательное правило. Иначе мы рискуем вернуться к временам Владимира Даля, предлагавшего тротуар называть топталищем, а бильярд — шаротыком.

Автор — заместитель директора Института русского языка им. В.В. Виноградова РАН

ПОНОМАРЬ | Яндекс Дзен

Твиттер

 

Понравилось! поделись с друзьями:
Пономарь