МОСКВА — ТРЕТИЙ РИМ

”Наш царь над царями царь,
Светла Русь земля — всем землям мать…” (из «Стиха о Голубинои Книге”)

России, в древней Руси, идея особо­го положения русского народа в мире, как народа, удостоенного Православной веры, развивается уже в пер­вый же век по принятии христианства. Тог­да же сложилось мнение, что, даровав рус­ской земле Православие, Господь будет требовать за это от русского народа больше чем от  от других, и Будет строже наказывать его за грехи. В своём, составленном около 1037 года «Слове о законе и благодати”, митрополит Иллрион, первый русский, став­ший главой молодой русской Православной Церкви, утверждает равноправие Руси с Византией, претендовавшей на мировое гос­подство и мировое руководство.

Он говорит: ”…сбысться о нас языцех реченое: открыет Господь мышцу свою святую пред всеми языки и узрят все концы земле спасение, еже от Бога нашего”. Летописец, составляв­ший в том же веке первую историю русского народа, развил эту же мысль от избавлении Руси богом для особой христианской миссии в миире. В своем прологименоне к русской истории он описывает посещение Руси апостолом Андреем и пишет, что, остановив­шись на горах Берегов Днепра, апостол предсказал Большое Будущее христианству в России: ”На сих горах воссияет благодать Божия, имать град великий и церкви многи Бог воздвигнути имать”.

Несколько дальше, под годом 1093, расказывая о нашествии азиатских кочевников-половцев на русскую землю, летописец объясняст всё несчастия русской земли именно тем, что русские, бу­дучи избраны Богом для принятия Православия им особо любимы часто грешат, и поэтому Господь их особо строго наказывает. — «Кого бо тако Бог любит, яко же ны возлюбил есть? Кого тако почел есть, яко же ны прославил есть и вознесл? Никого же: им же паче ярость свою воздвиже на ны, яко паче всех почтени бывша, горее всех сдеяхом грехи”.

Идея, что Русь была поставлена Богом выше других государств и что поэтому Гос­подь требует от русского народа больше, чем от других народов, ясно видна во всей интеллектуальной истории, как Киевской, так и Московской эпохи.

Эта мысль постоянно вела к росту религиозного напряжения в Рос­сии, которое разряжается только в семнадцатом веке в результате трагического рели­гиозного кризиса раскола. Вполне вероятно, что эти ранние, свойственные многим средневековым государствам Европы мечты об особой избранности их народа, не приняли бы такой определенной и резкой формы, если бы усиление Москвы не совпало бы с падением Византии и Золотой Орды, и Русь не была бы окружена странами другой веры и другого культурного склада.

Но историческая обстановка пятнадца­того века, во всяком случае, способствовала укреплению этих горделивых теорий в умах русских людей, учение о том, что Господь укрепил Русь как раз после падения Визан­тии и сделал ее единственным и последним защитником Православия, способствовало ро­сту престижа Московского государя, льстило самолюбию русских образованных современников Ивана III.

Во второй половине пятнадцатого века этот русский церковный патриотизм посте­пенно развивается в учение об особом мессианском пути русского народа. Около 1461 года при поставлении митрополита Феодо­сия создаётся «Слово об осьмом соборе”, в котором Московский великий князь Василий II изображается как мудрый изыскатель святых правил, Богоцветущий исходатай и споспешник истины… ему же откры Господь Бог велеумне разумевати, и вся мудрствовлти, и творити волю Божию, и вся заповеди Его хранити” , а о России говорится, что «в восточной земле суть большее православие и высшее христианство Белая Русь…”.

Описывая гибель Царьграда, автор по­вести о его падении гордо заявляет: ”… а наша русийская земля, Божиею милостью и молитвами Пречистой Богородицы и всех чудотворцев, растет, и возвышается”. Вско­ре после этого, в 1492 году, митрополит Зосима еще более смело заявляет в своем

послании о новой пасхалии, что Иван III стал наследником вселенской религиозной миссии византийских императоров и называет его «новым царем Константином ново­го града Константинополя — Москвы и всея Руси”. В этой новой русской формуле нацио­нального мессианства явно сказывается перефразирования исторических формул как ви­зантийского историка Манассеи, который называет Константинополь преемником Рима, так и его болгарских последователей, счи­тавших Болгарию наследницей Рима и Ви­
зантии.

Мысль Зосимы, что Русь стала преемницей вселенской роли Византии, не была ни случайной, ни единичной для его времени.

Противники митрополита Зосимы, — знаменитый игумен Иосиф Волоцкий и архиепис­коп Новгородский Геннадий, в свою очередь оба разработали теорию исключительного значения России в судьбах всего христианс­кого мира. В своем введении в «Просветитель» Иосиф Волоцкий напоминает читателям предсказание апостола Андрея, рассказанное первым русским летописцем и прибавляет от себя, что ”…яко древние не­честие превзыде русская зелмля (во времени язычества), так ныне Благочестием всех одоле”.

По его мнению, русское благочестие особенно проявилось в святости многочисленных русских святых, которые своим праведным примером подняли сознание народа и осветили светом христианской правды всю русскую землю. Его союзник и друг, вместе с ним боровшийся против ереси жидовствующих, Новгородский архиепископ Геннадий, тоже увлекся величественной мыслью об особой исторической роли России в деле охраны Христианства.

В очаровательной легенде —«Повести о Белом Клобуке”, видимо состав­ленной самим Геннадием и его литературным помощником, толмачом Герасимовым, в 1480-1490 годах, эта идея уже принимает мистический характер. «Белый Клобук” (монашеский головной убор, обычно черного цве­та) — символ чистоты Православия и свет­лого тридневнего Воскресения Христова, — был по словам легенды дарован императором Константином папе Сильвестру. Из Рима Белый Клобук позже попал в Констатинополь, — второй Рим, который в течение дол­гих веков был центром Православия.

Оттуда Клобук был «переслан в Новгород”, на Русь, так как «там воистину есть славима вера Христова”. Нахождение Белого Клобука на Руси очень многозначительно по словам легенды, так оно указывает не только на то , что «ныне  праваславная вера там почитается и прасловляется больше, чем где на земле”, но и обещает духовную славу России. По мнению авторов легенды”…В третьем же Риме, еже есть на Русской земле благодать Святого Духа Россия”.

Учение о «третьем царстве”, как цар­стве Святаго Духа, которое ещё придёт  на землю вслед за царством Бога Отца, царствомством Ветхаго Завета и закона — и царством Сына, царством Нового Завета и вре­менем спасения, — зародилось в учении хилиастов еще в первые века христианства. Оно было распрастранено в средневековье и в Византии.
Каковы бы то ни были подлинные ис­точники повести о Белом Клобуке, несомнен­но, что теория ХИЛИАСТОВ о наступлении Святого Духа, Попав на Русь слилась с приводимой первым летописцем легендой о предсказаниях Андрея о религиозном будущем русской земли.

В самом начале XVI века некий старец Филофей, инок Елизарова моностыря в городе Пскове, дал особенно четкую, хотя и несколько видоизменённую формулу религиозно-охранительной задачи Руси. В противоположность Иосифу Волоцкому и авторам повести о Белом Клобуке он переносит в сответствиность за охрану православия со всего русского народа, с «Русской Земли”, на новый столичный град Москву и на  москов­ского государя, как верховного носителя власти  на православной Руси. Дальше он развивает формулу митрополита Зосимы, говорящего о том, что Московский правитель стал приемником императора Византии Константина, первого защитника христианства.

Обращаясь к великому князю московскому, Филофей возвещает: «Старого убо Рима церкви падося неверием аполинариевы ериси; второго же Рима, Константинова града церкви, агаряне-внуци секирами и оскордами рассекоша двери. Сия же ныне третьего нового Рима державного твоего царствия святая соборная апостольская церковь, иже в концах вселенныя, а Православной христианской вере во всей  поднебесной паче солнца светится… два Рима, А третий стоит, а четвёртому не быти: уже твое христианское царство инем не останется”.

Историческая концепция старца Филофея особенно чётко подчёркивало решающую роль промысла Божия в развитии судеб мира. Для объяснения смысла исторического процеса Филофей пользуется текстом из книги пророка Даниила: «Бог небесный воз­двигнет царство, которое во веки веков не разрушится”. Филофей указывает, что все другие страны перед концом мира, видемо мистически, сольются с единственным и под­линно христианским православным царством. 

”Все христианские царства снидоша, придоша в конец и снидошася во единое царство нашего государя, по пророческим книгам, то есть Российское царство”. Историческое существование мира ограничено во времени, русское царство будет последним царством в истории, и с концом Руси придёт и конец миру. Постепенно в глазах русских людей их страна становилась святой Русью, избранным народом, новым Израилем.(Москва)

Чувство национально религиозной гор­дости, уверенность, что русское Православие самое чистое и святое, проявилось с особенной силой во время так называемого Стоглавого Собора 1551 года. (Москва) Национальные особенности и заслуги русской церкви постоянно подчёркиваются и в речах Ивана IV, открывшего собор и в постановления собора. Греческие святые в речи царя почти не упоминаются. Зато настойчиво подчёркивается роль великих святых русской земли: Бориса и Глеба, Антония и Феодосия, епис­копа Леонтия и митрополитов: Петра, Алек­сия и Ионы.

Когда собору приходилось выбирать между новогреческим и русским обрядами, а русский отражал более ранние, древневизантийские черты, введенные на Руси ещё в десятом веке, то предпочтение, без колебаний, оказывалось русскому освещённому веками его употребления на Руси. (Москва), На пример Собор решительно настоял, чтобы русская церковь пользовалась древним двуперстным крестным знамением и запретил пользоваться «новым” трёхперстным знамением, введённым в греческой церкви только В 13-ом 14-ом веке, которое начало в то время распространяться в России.

Также на русский лад упорядочивается пение «Аллилуйя”. собор выносит , что петь «Аллилуйя” нужно только два раза, как это делалось и раньше в русской церкви, а не 3 раза, как в то время пели греки.(Москва)

Сами греки, хотя и с неохотой, под­тверждали ПРЕВОСХОДСТВО русского БЛАГОЧЕС­ТИЯ. В Грамоте Константинопольского патриарха Иеремии, обращенной к царю Феодору Иоанновичу по случаю создания института русского патриархата говорится: ”В тебе, Бла­гочестивый царе, пребывает Дух Святой… древний Рим пал аполинариевой ере­сью, а второй Рим -Константинополь на­ходится в обладании внуков агарянских, безбожных турок. Твое же великое российское царство, Третий Рим (Москва), пре­взошло всех Благо­честием и все Бла­гочестивые царства собрались в твое единое, и ты один под небесами име­нуешься христианс­ким царем во всей вселенной”. (Москва)

Установление русского патриарха­та и похвала русской церкви греческим патриархом произве­ли глубокое впечат­ление на современ­ное этим событиям русское общество и в значительной сте­пени способствовало росту веры в исклю­чительную исторически-церковную роль русского наро­да. Видимо, к этому же периоду относится и широкое распространение учения о Москве, как о Третьем Риме.

По рукам русских людей конца XVI и ХVII веков ходило мно­жество рукописей и книг, утверждавших осо­бое ,благочестие и особую историческую мис­сию русского православного народа. Таким, например был «Стоглав” (постановления рус­ского церковного собора 1551 года о том, что русские церковные обряды правильнее всех других), «Просветитель” Иосифа Волоцкого, списки с грамот об установлении патриар­шества, сборники русской литературы и зна­ний, известные под именем «Четий Миней” и много других произведений московской письменности. Величавое учение русского месси­анства стало проникать в сознание широких кругов русского народа.(Москва)

Остается меньше века до Великого рас­кола, который разделит русский народ на два лагеря: ”Одни к востоку зрят, один же к западу”. В одном будут те, которые оста­нутся верны идее русского мессианства и вытекающей из нее чистоте Отарой веры, будут готовы за них пострадать и умереть, и потомки которых и сегодня, следуя «Стоглаву”, крестятся двумя перстами, веруя, что «Москва — Третий Рим”. В другом же — те, для кого эта религиозно-патрио­тическая формула выла пустым зву­ком, кто был готов поставить Русь на колени перед Запа­дом, плясать под западную дудку, за­быв свои настоящие корни.

Все катаклиз­мы, которые пережи­ла Россия со времен Раскола до сегоднешняго дня дело рук их потомков. И се­годня мы видим, что о какой-либо гордости за наше отече­ство теперь не сто­ит и говорить. По­чти все русское воспринимается, как второ­сортное. Молодежь целиком подвержена за­падному растлевающему влиянию. Кажется, что все сферы нашей жизни становятся ориентированы на, по-настоящему чуждые нам, западные идеалы и традиции, а ведь богатейший духовный, нравствен­ный и культурный потенциал России, до ко­торого западному далеко, никуда не делся.

Его просто затоптали, он отошел на второй план, забыт. Так вот если мы действитель­но хотим подняться с колен, хотим, чтобы Россия стала великой державой, то пришло время вспомнить свои корни, вспомнить, ка­кая великая религиозно-охранительная мис­сия У России, ВСПОМНИТЬ О БОГОИЗБРАННОСТИ русского народа, вспомнить, что «Москва Третий Рим”.

Взято с журнала «СТАРАЯ ВЕРА» февраль 2006 (7514) г.

Больше статей на нашем канале Яндекс.Дзен