История старообрядцев в Туве в начале хх века и в период Тувинской народной Республики
История старообрядцев в Туве долго оставалась неизученной, в литературе о Туве лишь изредка находим упоминания о них, а если эти упоминания относились к советской эпохе, то носили чаще всего негативный оттенок. В постсоветское время исследования старообрядчества в Туве (в том числе выполняемые автором данной статьи) получили новый импульс и были связаны с интересом общества и исследователей к традиционным религиям в республике, в регионе, в стране (Стороженко, 2004; Татаринцева, 2006, 2015; Рукавицына, 2009; Бойко, 2011; Walters, 2001 и др.).
Тем не менее далеко не все аспекты темы исследованы. Целью настоящей статьи будет анализ особенностей культуры и существования старообрядческой общности в Туве в начале XX века, а также в период существования Тувинской Народной Республики (1921–1944 гг.). Материалами выступили общие исследования по истории и культуре старообрядчества в России и Сибири, а также документы из Научного архива Тувинского института гуманитарных и прикладных социально экономических исследований.
История старообрядцев в Туве. Поиски Беловодья
Все своеобразие старообрядческого движения, его часто трагическая история были связаны с упорным отстаиванием религиозных убеждений, хотя это народное движение имело также мощные социальную и культурную составляющие. Но в первую очередь стремление сохранить веру отцов — «древлеправославие» — старую веру, определяло все в жизни многих старообрядцев — от места жительства, как уже говорилось, удаленного и уединенного, выбранного часто не по своей воле, а из желания уйти от преследователей, от иноверческого окружения (изоляционизм), до образа жизни, жизненного уклада и внешнего вида. Тува, или в начале ХХ в. — Урянхайский край — был для старообрядцев одним из таких удаленных мест.
Еще одной причиной переселения в Туву являлось то, что наиболее истово верующие старообрядцы надеялись именно здесь найти землю обетованную, недосягаемую для «слуг антихриста» (так называли они царских чиновников) — Беловодье, много легенд о котором было сложено в среде староверов. И наконец, хозяйственная предприимчивость, трезвый практицизм подсказывали крестьянину, что наличие свободных земель, богатая зверем и орехом тайга, изобилующие рыбой реки и озера края позволят каждому трудолюбивому христианину успешно вести собственное хозяйство.
Староверы-переселенцы оказались в стране с иной языковой средой, иным укладом жизни, религиозными и культурными традициями. Тем не менее, они стремились и в новых краях воссоздать традиционный для них жизненный уклад, строго соблюдать религиозные правила, обряды и в целом сумели неплохо адаптироваться к местным условиям.
Стремясь сохранить в чистоте свою старую веру и воспитывать в ней своих детей, избежать мирских соблазнов и обмирщения, они и селились в глуши, если там были какие-то условия для хозяйствования, адаптировались к новым местам, успешно окультуривали их и вели свои хозяйственные дела. Но могли все оставить, перебраться в другие, еще более отдаленные места и начинать все сначала, если какие-то обстоятельства угрожали их идеологии, их архаичным формам православия, которое и называется староверием. Не желая смешиваться с «никонианами», старообрядцы в Туве в основном компактно расселились в верховье Малого Енисея, а также в Тандинском и Тоджинском кожуунах, держались сплоченно, имели молельные дома и наставников — уставщиков (беспоповцев).
Хотя среди переселившихся в Туву были представители разных небольших толков, постепенно численно преобладающими стали беспоповцы часовенного согласия, беспоповцы поморского толка и поповцы белокриницкого согласия, у которых была старообрядческая церковь в с. Медведевка. Строго придерживаясь до никоновских старинных церковных правил, обрядов, обычаев, старообрядцы связывали эту старую обрядность с элементами традиционной русской бытовой культуры, и материальные формы культуры рассматривали уже как некую божественную сущность, часть старой веры, непременную принадлежность старообрядчества и крепко держались за них.
Примером могут служить старинные предметы культа — лестовка, подручник, в настоящее время сохранившиеся лишь у старообрядцев, традиционная одежда, борода у мужчин, всегда покрытая голова у женщин, особые намогильные сооружения и многое другое. Как пишет И. А. Кремлева, «включение бытовых явлений в число религиозных предписаний придавало особую живучесть многим элементам русской традиционной культуры» (Кремлева, 1997: 716). Консерватизм, настороженное отношение ко всяким новшествам и были тем самым главным инструментом, который позволял староверам сохранять, канонизировать не только религиозную старину, но и бытовую.
«Консерватизм — стержень умонастроения и поведения старообрядцев, элемент их учения», — отмечает Д. С. Расков (Расков, 2001: 45). Важной частью старообрядческого учения является идея спасения души. Земная жизнь — это лишь приготовление к жизни вечной, а лучший способ приготовиться к жизни вечной — отшельничество, «пустынножительство», то есть жизнь, удаленная от грешного мира, его суеты и соблазнов, аскетическая и смиренная, посвященная Богу, молитвам, спасению души. Отсюда популярность среди старообрядцев раннехристианских идей пустынножительства, скитничества для религиозно-нравственного совершенствования человека.
Аскетически строгая, смиренная и уединенная жизнь в скиту, особенно под конец земной жизни — идеал для старообрядца. Иночество и отшельничество в Сибири особенно были развиты у старообрядцев часовенного согласия, это имело место и в Туве. В книге Н. Н. Покровского и Н. Д. Зольниковой о скитах Верховья читаем следующее: Скиты верховья Малого Енисея возникли в феврале 1917 года после переселения сюда с Урала одного из осколков знаменитого скита о. Нифонта.
В тувинском списке Родословия часовенного согласия, составленном о. Нифонтом в 1887–1890 гг., имеется приписка, сделанная руководителем тувинских скитов о. Палладием. В ней он излагает следующую линию преемственности скитских игуменов Тувы ХХ века: (о. Нифонт) — о. Сергий, — о. Игнатий, — о.Палладий» (Покровский, Зольникова, 2002: 465).
Репрессии в ТНР в 1930–1940-е годы
Верхне-енисейские скиты-монастыри («святая земля») и отшельнические поселения монахов-подвижников веры играли важную консолидирующую роль для всего старообрядческого населения. Велико также их значение в деле сохранения старообрядчества как особой этноконфессиональной группы в Туве, в упорном противостоянии их административному нажиму и насаждению безбожия, которые начались в 1930-е годы.
Тогда правительство Тувинской Народной Республики и Тувинская народно-революционная партия (ТНРП), копируя советские методы ускоренного строительства социализма (создание коммун, колхозов, раскулачивания и т. д.) и борьбы с классовыми врагами, среди русского населения видело своих противников в первую очередь в лице твердых в своих религиозных убеждениях, крепких, самостоятельных хозяйственниках– староверах. На старообрядцев обрушились гонения, притеснения, раскулачивания и высылки. Из воспоминаний старожилов известно, что в 1930–1940 годы власти ТНР боролись с монахами-вероучителями и наставниками как с врагами народа и нередко под конвоем вывозили их из республики. По дороге в Кызыл монахам приходилось вместе с конвоирами ночевать в крестьянских избах.
Очевидцы утверждают, что некоторые из монахов-мужчин под одеждой носили железные цепи — вериги для умерщвления плоти. «Сверху привезли в Медведевку монаха, цепи на нем крест-накрест вросли в тело», — вспоминает один из очевидцев, житель Каа-Хемского кожууна (Научный архив Тувинского института гуманитарных и прикладных социально-экономических исследований — далее НА ТИГПИ. Д. 981].
Об отце Палладии у местного населения также существует предание, что он под одеждой носил цепи (НА ТИГПИ. Т. 308, Д. 2195). В Туве монастыри-скиты никогда не были большими по количеству строений и насельников, но они всегда пользовались огромным авторитетом и уважением у верующих за непрестанный молитвенный труд и аскетический образ жизни его обитателей, туда верующие в трудное время шли за моральной поддержкой и духовной помощью. Жизнь в монастырях основывается на строгих христианских правилах, изложенных в «Кормчей».
Монашество — это суровое, духовно смиренное житие, подчиненное строгому уставу. Молитвенный труд — самое главное в монашеской жизни, она и состоит в основном из многочасовых дневных и ночных молений перед образами со свечой или лампадой и чтения священных старопечатных книг. В удаленных от мира скитах и тайных одиночных «пустынях» десятилетиями скапливались старинные фолианты, редкие книги и иконы, предметы культа, образуя ценные собрания сакралий и раритетов. То же наблюдалось и в Туве.
В 1930–1940-е годы те из глубоко верующих старообрядцев, кто по религиозным мотивам упорно отказывался изменить свой образ жизни, идти в армию и т. д., а также монахи, служители культа, не сумевшие избежать ареста, обычно осуждались на длительные сроки, которые отсиживали за пределами Тувы. Арестовывались и высылались, как правило, духовные лидеры, а также наиболее грамотные, стойкие духом, твердые в вере.
Все более усиливающееся государственное давление в эти годы, бесцеремонное вмешательство в их обычно закрытую для «чужих» жизнь, насаждение атеизма связывалось старообрядцами с приходом антихриста и приближением конца света. Они были убеждены, что своих сторонников антихрист будет отмечать печатью. Такой печатью старообрядцы стали считать всякую регистрацию актов гражданского состояния, официальные списки, подписи, справки, фотографии, даже отметины на теле человека после прививок.
По воспоминаниям старожилов, резкое неприятие и даже панический ужас в 1930-е годы вызывали у старообрядцев переписи, паспортизация, принуждение отдавать детей в школу, где их учили безбожию и т. д. Во всех этих действиях властей старообрядцы видели знамение антихриста, и было немало случаев, когда они всей семьей удалялись «спасаться» в глухую тайгу, горы, где нередко погибали. Неоднократно в Верховье были случаи одиночных и коллективных самоубийств удалившихся.
«К кедру была привязана икона, молились и бросались в воду» (НА ТИГПИ. Д. 714). Так же, случалось, поступали и те, кого «выводили» из тайги под конвоем — монахи, уклонявшиеся от призыва в армию и др. Действия властей по уничтожению культовых сооружений и предметов культа, самих служителей культа верующие считали кощунством, святотатством, эсхатологические настроения среди них в такой напряженной обстановке особенно усиливались. Ведь борьба с верой, проповедь безбожия — это те признаки, по которым узнается антихрист, по мнению староверов.
Официальная статистика умалчивает о количестве репрессированных старообрядцев в Туве и о числе покончивших с собой. Из воспоминаний очевидцев и печати известно, что радикально настроенные старообрядцы поодиночке и целыми семьями сжигали себя, топились, замерзали в тайге или морили себя голодом. Были случаи, когда удалившихся замерзать искали и находили, но часть семьи, старики и дети, как более слабые, уже погибли, или погибшими были все члены семьи.
Однако следует сказать, что далеко не все старообрядцы поддерживали идею самоубийства, поповцы, например, считали грехом «гари», «морения» и прочие способы добровольного ухода из жизни старообрядцев, не желавших подчиняться антихристу.
История старообрядцев в Туве. Заключение
Так, переселившиеся в Туву в конце XIX — начале XX века старообрядцы, общая численность которых составляла примерно треть от всех русских переселенцев, в первые десятилетия проживания в Туве находились в относительно благоприятных условиях. Они сумели установить приемлемые взаимоотношения с местными властями, которые не особенно вмешивались в их жизнь, были недосягаемы до властей церковных.
Хотя обживание новых, далеко не всегда благоприятных для ведения крестьянского хозяйства мест было связано с немалыми трудностями, старообрядцы сумели адаптироваться к изменившимся природно-климатическим условиям, занимаясь, наряду с земледелием и скотоводством, охотой, рыболовством, промыслами, ремеслами, торговлей. Положение их сильно осложнилось, когда во времена ТНР Тувой был взят курс на ускоренное строительство социализма и в стране началась борьба с религией, а гонения на религиозных лидеров стали распространенным явлением. Надо сказать, что тогда пострадали не только духовные лидеры староверов, уничтожению и ссылке подлежали православные священники, ламы, шаманы.
Однако старообрядцы в целом сумели выжить и в этих условиях, по-прежнему оставаясь стойкими приверженцами старой веры. Для многих из них Тува стала и навсегда останется родиной, самым любимым местом на земле. В настоящее время в Туве живет уже пятое-шестое поколение старообрядческих семей, в прошлом выходцев со всей России.
Татаринцева Маргарита Петровна — кандидат филологических наук, ведущий научный сотрудник сектора культуры Тувинского института гуманитарных и прикладных социально-экономических исследований. Адрес:667000, Россия, г. Кызыл, ул. Кочетова, д. 4. Тел.: +7 (39422) 2-39-36.Эл. адрес: margotatar@mail.ru
